Христос рождается - славьте!
          Христос с Небес - встречайте!
                    Христос на Земле - воспряньте!
                              Пой Господу вся Земля!

* 25 декабря 2015 г. ст.ст., четверг.

  РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО.

  литургические чтения: Гал.4:4-7; Мф.2:1-12.

                           С ПРАЗДНИКОМ!

к апостольскому чтению:

 + + + сыновья, а не рабы!

        messia.ru/rasylka/010/2502.htm

* * *

> <....> Рождественский пост есть вопрос и призыв к каждому из нас. Вопрос: чем ты живешь, в чём твое главное сокровище – то, что в лучшие минуты наполняет тебя светом и радостью, дает смысл всей твоей жизни? И призыв пробиться сквозь суету и суматоху жизни к тому глубинному ее пласту, на котором человек, часто неведомо для себя, решает коренные вопросы своего бытия.

> Только вернувшись к этому пласту, только достигнув некоей внутренней тишины и сосредоточенности, можно задуматься о приближающемся к нам Рождестве. Ибо за две тысячи лет христианской истории мы привыкли и, можно сказать, «оглохли» к нему. Ведь даже неверующий, шумный, деловой, лишь собою занятый мiр принял эту зимнюю передышку, это праздничное настроение, сияние елок, оживление за столом, легкую радость подарков. Всё это вошло в быт, стало общим достоянием и не вызывает особых вопросов. Но что, если задуматься, если вернуться к источнику всего этого – к простому, но такому необычному рассказу, с которого начинается Евангелие, начинается сама христианская вера?

> Вот литературоведы часто употребляют термин «остранение». Он означает литературный прием, с помощью которого привычное, обыденное и в обыденности своей почти уже незаметное становится непривычным и странным. Но такое «остранение» необходимо не только в литературе, но и в духовной жизни. Нам нужно, бесконечно нужно учиться заново удивляться тому, что стало привычным и обычным. Нам нужно учиться выходить из обыденщины, чтобы приближаться к духовным источникам жизни. Праздник Рождества есть праздник пришествия в мiр Бога. Конечно, если верить в Бога, нет ничего странного в том, что Бог постоянно присутствует в нашей жизни, в том, что Он вездесущ. Для неверующих же не только Рождество, но и все разговоры о вездесущем Боге не имеют решительно никакого смысла.

> Но сейчас речь о другом – о том опыте Бога, что раскрывается в праздновании Рождества, а этот опыт совсем не равнозначен простой вере в духовную силу, незримо присутствующую и равномерно разлитую всюду в мiре. Об этом опыте Бога стои́т задуматься не только верующему, но и неверующему. Верующему – потому что он, как уже сказано, слишком часто бывает глух к своей собственной вере, которая, сделавшись привычной, перестает опалять и преображать. Неверующему же – потому что его представление о вере основывается, как правило, на незнании истинной ее сущности. Итак, о чём же говорит нам Рождество – о каком пришествии Бога в мiр и о каком Боге?

> Антирелигиозная пропаганда постоянно твердит, что Бог в представлении христиан – это всемогущий тиран, который управляет мiром откуда-то с неба и требует нерассуждающей веры, рабской покорности и слепого поклонения; что сама идея Бога неотделима от порабощения человека. Но разве не странно в таком случае, что евангельский рассказ о Рождестве буквально во всём противоречит этим утверждениям казенного безбожия? Ибо если о чём и говорится в нём, то не о всесилии и всевластии, а о немощи и смирении.

> В самом деле, Бог приходит в мiр не как всемогущий тиран, а как беспомощный, беззащитный Ребенок. Где тут принуждение к «слепому поклонению»? Где «порабощение»? Не разрушаются ли здесь разом все расхожие представления о Боге, не обличается ли всё то, во имя чего атеисты требуют отказа от религии? Ведь они постоянно говорят: «Человек – это звучит гордо!» А здесь всё наоборот: Бог – звучит смиренно. Ничего внешнего, что принуждало бы человека унизиться, подчиниться, сдаться. Ибо не правда ли: увидеть и признать в этом Ребенке Бога можно только свободно! А это значит, что первая, главная и всеобъемлющая интуиция Бога в празднике Рождества есть одновременно и интуиция человеческой свободы. Всё рассказанное в Евангелии о Христе от Его рождения до смерти исключает всякий другой подход, всякую другую веру, кроме веры свободной. И если бы Бог был действительно таким, каким рисует Его безбожная пропаганда, Он не пришел бы в мiр, как говорит апостол Павел, «в образе раба» (ср. Флп.2:7).

> <...> нужно почувствовать всю глубочайшую неправду того выбора, перед которым ставит нас воинствующее безбожие: «Если есть Бог, то человек – раб, и нет у него свободы; если Бога нет, то человек – свободный хозяин своей судьбы». Но Рождество говорит, что это неправда! Рождество есть великое и радостное откровение о свободе человека, ибо Бога человек призван увидеть не в силе, могуществе и славе, а в смиренном Ребенке, в тайне смирения, и не подчиниться Ему он призван, а полюбить Его, принять в свое сердце, обрадоваться всей бесконечной красоте и глубине этого смирения. Но ни полюбить, ни обрадоваться, ни принять в сердце нельзя, опять-таки, без свободы, и потому христианская вера, растущая из опыта, радости и света Рождества, есть вера свободная: к ней ничто не принуждает, нет в ней ничего слепого. Можно пройти мимо этой пещеры, мимо этого Ребенка на руках у Матери, можно в темной ночи не различить слабого света, мерцающего во тьме. Именно так не заметил тогдашний мiр рождения Христа. Он продолжал поклоняться своим богам, своим властям, своим достижениям, своей культуре. И только те, кто были свободны от всех этих призрачных вер, заметили, поверили, обрадовались.

> И вот снова приближается всё тот же призыв к самому глубокому, самому лучшему, самому свободному в нас — призыв выбрать между свободой призрачной и свободой настоящей; между человеком, превращающим себя во «всесильного бога», и Богом, являющим себя в смиренном Человеке; между подчинением внешним авторитетам, призрачным ценностям, ограниченным истинам и свободой встречи с духом и истиной. И всё это – призыв Рождества, правда Рождества, сила Рождества. Вот почему звучат в церквах эти удивительные слова: «Христос рождается, славьте; Христос с небес, встречайте; Христос на земле, возноситесь!»