> Слово «духовный» отсылает к Святому Духу и указывает на уровень бытия, свойственный «рождению свыше» и «мистическому браку»; он открывает протофеномен всякого человеческого существа, внимательного к своим небесным началам.

> Христос рождается, умирает и воскресает не только в истории, но и в глубине человеческого духа: на это указывает крещение. Именно там, в этой внутренней глубине, завязываются отношения между Богом и человеком и намечается путь духовной жизни, которая всегда – встреча. Бог выходит из Самого Себя к человеку, а человек покидает свое одиночество и встречает своего Другого: «Ты никогда никем не пренебрег, это мы скрываемся, сами не желая прийти к Тебе», – говорит св. Симеон <Новый Богослов>. {Начало божественных гимнов.}

> Таким образом, слагаемые духовной жизни не ограничены только человеческим. Данте говорит о трех участниках божественной комедии: Боге, человеке и Сатане. Аскеты конкретизируют эти противоборствующие воли: спасительная Божья воля, действующая в человеке как призыв, приглашение, т.е. теономия – ее человек принимает, делая своей; воля человека, нестабильная и проблематичная, – автономия, заключающая его в самом себе; наконец, демоническая воля, чуждая человеку, заставляющая его выйти из себя самого, не приготовив ему встречи, – это гетерономия: подавление, порабощение, гибель.

> Очень немногое можно сказать о божественном слагаемом духовной жизни; более уместно умолкнуть и почтить эту область молчанием. Инициатор, Бог, в Своем Присутствии полностью трансцендентен. «Не плоть и не кровь открыли тебе это, но Отец Мой, который на небесах» (Мф 16:17, <СРП: "тебе открыли это не люди, а Мой Небесный Отец">) или: «И это не от вас, Божий дар» (Еф 2:8, <СРП: "И не за ваши заслуги – это Божий дар!">). Дар безвозмездный: единственно по Любви Бог соделывает из человека свое троическое местопребывание: «Мы придем и обитель Себе у него сотворим» (Ин 14:23, <СРП: "мы с Ним вместе придем к нему и поселимся у него">). Это акт несравненного величия, он несоизмерим ни с каким человеческим усилием; Троица просто живет в душе́ в соответствии со способностью человека ее вместить, как говорит св. Макарий.

> Современный духовный писатель на редкость удачно выразил ту же мысль: «Бог открывает Себя людям смотря по их жажде: Он дает лишь каплю тем, кто не в состоянии выпить более; но Он желал бы отдать все волны Своего моря, дабы христиане могли, в свою очередь, утолить жажду всего мира».{}

> Очевидно, что на этом уровне божественной инициативы не существует никакого метода, никакой техники духовной жизни. Благодать раздает свои дары, человек же здесь – только вместилище, удивленное и повергнутое, подобно ангелам, в глубокое восхищение.

> Бесовское слагаемое представляет собой препятствие: противник – «человекоубийца от начала, отец лжи» (Ин 8:44, <СРП: "он всегда был человекоубийцей, ... отец лжи">) – ведет непрерывную борьбу: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней дьявольских» (<Еф 6:11, СРП: "Наденьте Божьи доспехи – тогда вы сможете устоять перед кознями дьявола", ср. 1Петр 5:8>).

> На этом уровне человек чувствует, что призван к активным действиям. Здесь дело за мастерством, той очень тонкой стратегией «невидимой брани», которая и составляет аскезу.

> Наконец, собственно человеческое слагаемое, жаждущее подняться над всякой борьбой, находит выражение преимущественно в литургическом поклонении: «Буду петь Богу моему, доколе есмь» (Пс 104:33).

> Анонимный средневековый мистик выразил это короткой и красивой фразой: «Я осёл, но я везу Господа моего».

> «Се, стою у двери и стучу, Если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр 3:20, <СРП: "Вот, Я стою у двери и стучу. Кто услышит Мой голос и откроет Мне дверь, Я войду к тому человеку, и мы сядем с ним вместе ужинать".>). На обращение стучащего Бога отвечает чуткость человека, полностью устремленного к этому событию: услышать и распахнуть дверь своего бытия, броситься к ногам Вошедшего и возлечь с Ним за пиршественный стол. Св. отцы любили комментировать притчу о блудном сыне, говорящую о решимости как акте, помещающем человеческое действие внутрь действия божественного: "Придя в себя, сказал: …пойду к отцу моему… встал и пошел к отцу своему» (Лк 15:17–20, <СРП: 'одумавшись, сказал себе: "... Пойду, вернусь к отцу..." И он немедля пошел к отцу'.>).

> Это решение, согласно св. Кириллу, и делает человека из званого – избранным. Это подлинно творческое усилие позитивной аскезы, и если оно не обретено в первую очередь, учит св. Макарий, если оно не предшествует аскезе негативной, нормативной и дисциплинарной, то последняя просто бесполезна.

> Мудрое предостережение накануне Великого поста гласит: «Дьявол не ест, не пьет и не вступает в брак, но этот с виду самый большой аскет не становится от этого менее дьяволом». «Итак, посты, бдения, отшельничество нужны для главной цели, т.е. чистоты сердца, которая есть любовь», – учит Кассиан, цитируя авву Моисея. {Собеседования египетских подвижников. Авва Моисей VII.}